Неожиданный поворот

Результат, конечно, расстроил не только Тиру, но и Ириту и Дора, которые тоже надеялись, что именно их дочка получит право давать последний звонок. Что ж, на нет и суда нет. В конце концов, она учится ради знаний и лишившись пусть даже столь почётного права, глупее не стала. В её жизни ещё будут победы. То же самое ответил Тире и Миррет, когда она пожаловалась ему на такое странное решение. Он попытался успокоить её, насколь мог. О том же, что его самого определили лидером и что, таким образом, последний звонок, будут давать они с Фелиной, решил пока что умолчать.
— В конце концов, ваша борьба начала уже пугать даже меня, — заметил Миррет, поправляя мачту Тириного кораблика перед тем, как тот будет опущен в бурлящий поток весеннего ручейка, — хотя я знаю о ней только по твоим рассказам. В общем-то хорошо, что её прервали сейчас.
— Знаешь, наверно Фелина всё равно победила бы, — задумчиво проговорила девочка. — Я бы никогда не смогла так доставать Пальмиру Окетовну и требовать, чтобы меня вызвали.
— Это ещё не значит, что ты хуже неё, — сказал Миррет.
— Я знаю...
Тира аккуратно опустила кораблик в виде небольшого куска фанеры с воткнутой посередине длинной деревянной шпажкой и насаженным на неё бумажным парусом на воду, и та тут же подхватила его и понесла. Тира побежала за ним. На кочке кораблик зацепился за торчащую из земли ветку и перевернулся. Девочка достала его из воды, парус намок и прилип к мачте, но Тира кораблик слегка отряхнула и снова пустила на воду.
Борьба и правда внезапно угасла, точно и не было. Последняя четверть началась в мире и покое. Пальмире Окетовне не приходилось охлаждать ни чей пыл, напоминая, что в классе пятнадцать человек, а не трое. Фелина так расслабилась, что даже схватила две тройки в первую неделю. Играда тяжело переживала поражение. Она тоже стала учиться несколько хуже, но только от расстройства.
— Что с тобой, Играда? — спросила Пальмира Окетовна, когда та у доски слишком долго задумалась над примером. — Ты же это знаешь. Вообще что с тобой происходит в последнее время? Ты ведь можешь учиться намного лучше.
— А зачем? — пожала плечами Играда.
— Как — зачем? — поразилась учительница. — Ты получаешь знания на всю жизнь!
— И всю жизнь я буду оставаться второй из-за таких наглых, как Фелина! — выкрикнула девочка.
— Третьей, — поправили из класса. — Второй была Тира. Ты всё равно не победила бы.
— Ну и что! Пусть лучше Тира, чем эта выскочка! — Играда уже даже не пыталась скрыть неприязнь. Фелина тоже вскочила на ноги.
— Я не выскочка! Кто тебе виноват, что ты глупее?
— Тихо! Сядьте все! Играда, иди на место. Я хочу, что вы учились не только ради последнего звонка. Это глупо. Левик, иди заканчивай пример.
Белокурый мальчик поднялся с первой парты у окна и пошёл к доске, крутя рукой приколотый к пиджаку значок с изображением мультяшного героя. Значок на пиджаке Левика сменился уже третий или четвёртый раз за год. Он менял кумиров, как перчатки, и каждый раз утверждал, что вот это увлечение у него уж точно самое-самое. Но всякий раз, как ни странно, находилось то, которое было ещё «самее». Все снова склонились над тетрадями. Левик взял мел и неспеша принялся дописывать равенство.
— Почему ты не пишешь, Тира? — нервно прозвучал голос Пальмиры Окетовны. — В самом деле, неужели потеря лидерства — такая большая трагедия!
Тира очнулась от мыслей. Вообще, она была полностью согласна с Иградой: Фелина выскочка...
— Я уже решила, — негромко ответила она.
В ней вскипела злость. Ну и ладно, ну и пусть Фелина даёт последний звонок — всё равно она будет лучшей... Тира обернулась на свою ещё недавнюю соперницу. Та тупо перекатывала уже решённый Тирой пример с доски за Левиком. Значит, только ради последнего звонка? Чтобы покрасоваться? Победила и уже стараться даже не пытается. Чтоб ты там ошибок напорола... Интересно, правду говорят, что задачи по математике она дома решала заранее?
В самом конце четверти Пальмира Окетовна заболела. Она болела уже четвёртый день. Заменять уроки приходила Талина, и самое приятное в этом было то, что она совсем не задавала домашнего задания. Кроме того, половину урока чтения она рассказывала сказки. Сказки были необычные, похоже, она выдумывала их сама по ходу действия. Больше всего детям понравилась история про потерявшуюся стихотворную строчку, которую главному герою — стихотворению — пришлось собирать по слову из разных произведений, что оказалось очень сложно, так как необходимо было найти не просто слово, а слово, стоящее в определённом числе и падеже или форме. Случилось это после того, как Полит, пересказывая прочитанный рассказ, сообщил, что не свечей, а «свечков в магазине уже не было».
— Кого-кого не было? — удивлённо переспросила Талина.
— Свечков... — Полит понял, что сказал что-то не то, но не знал, что именно.
— Свечек, Полит, свечек не было, — поправила Талина. — Ты знаешь, как стихотворение потеряло свою строчку?
Мальчик покачал головой.
— Садись, — и она начала рассказ.
— А вот не знало бы стихотворение, как правильно говорить, никогда бы не собрало свою строчку. Так бы и осталось... — закончила она.
Так и повелось: на другой, третий и четвёртый день на чтении её просили рассказать что-нибудь. Но первая сказка оставалась самой любимой.
Васта растерянно стояла у доски. Там мелом крупным детским почерком было написано условие задачи:
«БЫЛО — 15М.
ПРОДАЛИ — ? 5М И 4М
ОСТАЛОСЬ — ?»
Ниже стояло слово «решение». Больше ничего написано не было.
— Ну, Васта, давай ещё раз, — уговаривала Талина.— Что сказано в условии?
— Было пятнадцать метров ткани... — в очередной раз повторила девочка, чуть не плача.
— Так.
— Продали пять метров и четыре метра.
— Так. Что надо узнать?
— Сколько осталось.
— Что нужно для этого сделать? — Талина пристально смотрела на ученицу, надеясь, что чудо, наконец, произойдёт.
— Вычесть, — это тоже сомнений не вызывало.
— Правильно. Что?
— Пять и четыре...
— Вычитай.
К этому моменту они подходили уже в третий раз. И в третий раз Васта под словом «решение» по беловатой от стёртого мела полосе написала:
«5 — 4»...
Похоже, Талина тоже уже была на грани истерики. Сдерживаясь изо всех сил, она подрагивающим голосом произнесла:
— Ну Васта, ну что же ты делаешь...
Васта покорно опустила мел обратно в коробку. Мучить её дальше было бессмысленно.
— Кто поможет? — обратилась она к классу. Несколько человек подняли руки. Опасаясь продолжения истории, Талина решила подстраховаться и, заглянув в журнал, выбрала самого на её взгляд сильного ученика.
— Ну давайте... Вот Фелину определили лидером, она наверняка знает... Да, Фелина?
Откинув назад упавший на плечо хвостик, Фелина гордо поднялась со своего места за второй партой и прошла к доске.
— Надо сложить пять и четыре, — заявила она, глядя на Талину.
— Так, хорошо...
— И вычесть, — добавила она.
— Пиши.
И Фелина написала:
«15 — 5 + 4»
— Что это? — в голосе Талины звучало искреннее изумление.
— Я сложила пять и четыре, — ответила Фелина.
— Ты не сложила пять и четыре, — возразила Талина, совсем сбитая с толку. — Ты вычла из пятнадцати пять и прибавила четыре.
— Ну да, — согласилась девочка, подразумевая, что это одно и то же.
— Ну и что у тебя выйдет?
Фелина быстро выполнила арифметическое действие и дала ответ:
— Четырнадцать.
Голова у Талины пошла кругом. Она уже готова была решить задачу за них, только бы закончилось это сумашествие. Но она не должна была этого делать. Нужно было как-то объяснить — но как? Она глубоко вздохнула, успокаиваясь, встала и прошлась по классу к двери и обратно, остановившись около Фелины.
— Так, — решила она, — Давайте начнём всё с начала. Васта, можешь сесть.
Девочка молча вернулась на своё место. А Талина вытерла тряпкой доску начисто и обратилась к Фелине:
— Возьми учебник и прочитай условие.
Фелина подошла к своей парте, взяла красочный учебник математики и вернулась вместе с ним к доске. На странице прямо над задачей была нарисована улыбающаяся продавщица за прилавком. Она разворачивала рулон жёлтого ситца в чёрный горошек, отмеряя его кудрявой женщине с маленькой девочкой за руку деревянным метром.
— В куске было пятнадцать метров ткани, — произнесла она. — Продали пять и четыре метра ткани. Сколько метров ткани осталось в куске?
— Давай запишем условие, — велела Талина. — Расскажи, что дано?
— Всего было пятнадцать метров, — бойко ответила Фелина, даже не глядя в учебник: условие задачи все уже успели выучить наизусть.
— Записывай.
Фелина взяла мел. Через две минуты на доске слово в слово было вновь написано то самое условие, которое Талина стёрла несколькими минутами ранее.
— Итак, что будем делать? — подытожила она. Фелина отнесла учебник на место и вернулась к доске. Она внимательно смотрела на условие, выискивая что-то, чего она не заметила. В прошлый раз она написала «15 — 5 + 4», и Талина почему-то сказала, что это неправильно. Но как же тогда, если не вычесть? Значит, прибавить?
Фелина взяла мел и под словом «решение» вывела:
«15 + 5»
— Почему плюс пять?! — выдохнула Талина, едва ли не выходя из себя. — Его же продали!
— Но вы же сказали, что вычесть — неправильно...
— Я не говорила, что вычесть неправильно! Я говорила, что пятнадцать вычесть пять и прибавить четыре неправильно!
— А что тогда я должна вычесть?
— Читай ещё раз условие, — бессильно велела Талина.
В этот момент дверь класса отворилась и вошла целая делегация: завуч, директор и с ними уже, видимо, выздоровевшая Пальмира Окетовна. Взгляд Талины посветлел: она поняла, что её пытка окончена.
— Мы пришли узнать, как изменилось положение вещей в этой четверти, — пояснил директор, давая знак сесть вставшим для приветствия ученикам. Сейчас Пальмира Окетовна подсчитает ваши баллы...
Опять? У Тиры появилась совершенно сумашедшая мысль по поводу того, что, возможно, ещё не всё потеряно и есть шанс, что последний звонок будет давать она. С замирающим сердцем девочка смотрела, как учительница, склонившись над журналом, что-то быстро писала. Хорошо, что она не перестала заниматься, как Фелина и Играда...
Фелина. Тира перевела взгляд на продолжающую стоять у доски одноклассницу. Рядом с ней красовалось до безобразия неправильное решение. Тира увидела лицо Никаны Свестеговны, которая очень странно смотрела на написанное, и у неё появилось ощущение, что та готова перевести Фелину прямо в «В»-класс сию же секунду.
— Самый высокий балл у Пелко Тирсины, — объявила Пальмира Окетовна.
— Так у нас, выходит, сменился лидер? — заключил директор. 472/99 — балл был недосягаемо высок. — Что ж, последний звонок двадцать пятого мая будет давать Пелко Тирсина. Поздравляем.
Фелина продолжала сжимать в руке кусок мела, ничего не понимая. Только что лидером была она — и вдруг... Они же не говорили, что ещё придут.
— Но это я должна его давать, — заявила вдруг она. — Я — лидер! Меня определили, вы сказали, что я буду давать последний звонок!
Она возмущённо посмотрела на Пальмиру Окетовну.
— Я не говорила, что ты будешь давать последний звонок, — возразила та. — Тебя определили лидером в конце третьей четверти, но четвёртую никто не отменял. А по результатам всего года лидирует Тира. А с чего вы вообще взяли, что это было окончательное решение? — она оглядела притихший класс.
И правда...
Тира ощутила, как её захлёстывает поднимающаяся откуда-то из глубины волна восторга. Она победила! А Фелина, получившая лидерство в первый раз только благодаря тому, что не давала отвечать другим, не у дел!
Впоследствии Тира подумала, что, может быть, они сделали так специально, чтобы все подумали, что борьба окончена, чтобы посмотреть, кто на самом деле как учится, а заодно и вернуть этот процесс в нормальное русло. Хотя, может быть, это просто так удачно вышло...
Директор и завуч вышли. Талина показала Пальмире Окетовне, что они сделали, сказала Тире прийти на первый звонок минут на пятнадцать раньше, чем другим, и сразу зайти в молодёжный центр и тоже ушла. Пальмира Окетовна отправила Фелину на место и села за свой стол. Прозвенел звонок.
— Завтра у школы на полдевятого, линейка начнётся в девять часов, — объявила Пальмира Окетовна. — Тебе, Тира, надо прийти в восемь пятнадцать.
Собрав свои вещи, дети посыпали из класса. Задача так и осталась нерешённой.