10

Практика по кубу

Тира проснулась от того, что кто-то мягко, но настойчиво тормошил её за плечо. Разлепив непослушные веки, девочка увидела прямо перед своим носом расплывчатые очертания бледной руки, сжимающей какой-то прямоугольный коричневый предмет. Сфокусировав взгляд, она поняла, что это Альма принесла ей назад тетрадь с её записями о «сумерках».
— Что он сказал? — заплетающимся языком проговорила Тира, тяжело приподнимаясь на локтях.
— Что там ещё не всё, — ответила подруга.
— Я больше не помню, — выдохнула девочка, прогоняя от себя сон. — Ну, не помню...
Альма села рядом на кровать.
— Миррет говорит, что они обязательно должны были ещё что-то найти где-то вот здесь, — она раскрыла тетрадь там, где держала заложенным палец и ткнула в какой-то расчёт. — Иначе бы они не могли двигаться дальше. И мы не сможем.
— Я очень плохо помню этот момент, — сказала Тира. — Этот расчёт делала Каурта, а её воспоминания почти все стёрты, наверно, её куб в этом цилиндре был с краю... А больше никто его не считал... Я не смогу восстановить...
— Совсем-совсем? — тихо спросила Альма.
— Нет, это всё... — вздохнула Тира. Сон, наконец, прошёл, и голос звучал уверенно и глухо. — Это точно всё. Я больше ничего не могу сделать.
— Как же быть?
Тира откинулась на подушку и зло процедила в потолок:
— Помирать.
Альма промолчала.
— Чёрт, почему я? — вспылила Тира. — Почему всегда я? Почему все люди живут нормально, спокойно, а я вечно вляпаюсь во что-нибудь? Я хочу жить, как все люди!
— Тирачка, ну, ты же всё равно не сможешь, как все люди, — возразила Альма. — Ну, зачем тебе?
— Я уже давно не смогла... Но я устала! Для меня слишком тяжела эта ответственность... За всех... За всё... Я не потяну... Ну, что я могу сделать в свои тринадцать лет? А больше никто ничего слушать не захочет...
— Глупости, ты не одна. От меня, конечно, проку мало... Но у тебя есть Миррет. И потом, можно найти ещё людей. Не все же отказываются видеть правду...
— Практически все. —поставила точку Тира. — Я знаю это по их опыту. Который недавно стал моим.
Вздохнув, Тира встала с постели и принялась надевать школьную форму.
— Пойдёшь на куб? — спросила её Альма.
— Да, — ответила подруга, — дело у меня с ним швах, прямо скажем... Гулять никак нельзя, вечером отосплюсь, — произнося это, девочка одновременно безуспешно пыталась попасть в рукав своего жакета. Альма подошла и перевернула жакет в правильное положение. Тира угукнула в знак благодарности, наконец, сумев его надеть.
Девочки вышли из дома. Продолжая пребывать в полупьяном состоянии после двух практически бессонных ночей, Тира брела по знакомой дороге в сопровождении подруги, крепко держа её руку. Подходя к школе, они увидели Викура Викуровича. У Альмы мелькнула мысль о том, что теперь учитель догадается, что кто-то из них или обе не были на занятиях. Она забеспокоилась о Тире. Тира же ничего не подумала, сейчас ей было абсолютно всё равно. Даже появись в этот момент перед ней доисторическое животное, она едва ли обратила бы на него внимание. Разве что на «сумерки», но те сейчас молчали. К счастью.
Перед школой проходила маленькая узкая дорога, обычно лишённая всякого движения. Кто знает, из-за какого поворота выскочил на неё автомобиль в тот момент, когда подруги неспеша переходили проезжую часть. Альма хотела отскочить в сторону, но Тира машинально и, по всей видимости, абсолютно не отдавая себе в своих действиях отчёта, крепко прижала подругу к себе (и откуда взялись силы?) и закрыла глаза. Засветились золотые пучки... Альма успела только вскрикнуть.

Нет, ну что за деспотизм? Теперь ещё и по лицу лупят... Оставят её когда-нибудь в покое или нет? Голова кружится. Что они от неё хотят? Глаза придётся открыть.
Медленно рассеивается чёрная пелена. Силуэты принимают знакомые очертания. Ага, кажется, медпункт. Вот знакомая тётенька в белом халате. А рядом преподаватель по кубу собственной персоной. И Альма тут же. Хорошо вам... От меня-то чего хотите?.. Глаза закрываются сами собой.
— Истощение, — донёсся до Тиры голос медсестры. Стала возвращаться способность мыслить. Она в школе, шла на урок. С Альмой. Их чуть не сбила машина. Как тогда, в детстве. Она защитила их обеих своим кубом. А теперь истощение. А чего они хотели?
— Я бы удивилась, — промямлила девочка, скорее, самой себе, поворачиваясь на бок с намерением потом встать.
— Лежи, лежи, — остановила медсестра. — Тебя надо в больницу.
— Не надо меня в больницу, — уже гораздо внятней ответила Тира. — Воздушный куб быстро восстанавливается.
— Тира, — не удержалась Альма, — ты права была! У тебя действительно воздушный куб! Викур Викурович говорит, что ты его, видимо, уже давно научилась активизировать, просто этого не было видно, потому что он — воздух! А сейчас он сам наблюдал, как машина прошла сквозь нас.
— Я знаю, — машинально ответила Тира и вдруг замерла. Перепутанные мысли наконец-то пришли в порядок, а с ними явилось и понимание происходящего. — Стоп. Значит, у меня всё-таки воздушный куб и я его умею активизировать? Значит, меня не выгонят с практики... — она взялась руками за голову. — О, Господи... Какой у меня в голове бардак...
Она ещё некоторое время посидела, пока обратилась к преподавателю:
— Викур Викурович, меня снова на комиссию?
— Снова, — улыбнулся он. — На этот раз, думаю, окончательно. Да... — протянул мужчина задумчиво, — а ведь папа прав был...
От больницы отвертеться не удалось. Приехал врач и не слушая никаких возражений увёз — и правильно, как заметила Альма. Дело ограничилось обследованием и справкой-освобождением на два дня — нынешний и завтрашний, который Тира добросовестно использовала для восстановления сил, а говоря попросту, проспала.
Вечером, как всегда, зашла Альма. Принесла домашнее задание. И нисколько не удивилась, застав подругу за просмотром тетради, в которой та вела записи о «сумерках».
— Я надеюсь, у тебя не весь день прошёл так плодотворно? — поинтересовалась девочка.
— Я только проснулась, — улыбнулась в ответ Тира.
— А... Ну, вот и ладушки, — Альма взяла тетрадь и заглянула в формулы. — Говоришь, это всё? — спросила она.
— Всё, всё...
— Ну, всё так всё. Оставь как есть. Это лучше, чем ничего. Я разговаривала с Мирретом. Он согласился со мной в том, что если есть на земле ты такая, то должны быть ещё такие же, как ты. Их надо поискать.
— Да? И как? — заинтересовалась Тира.
— Ну, например, через интернет. Поискать в новостях какие-нибудь странные случаи... Попытаться связаться с этими людьми. Радио, телевизор послушать. Ну, как?
Тира подумала. В общем-то... Почему бы не попробовать? Может, они прислушаются и даже кто-то что-то подскажет?
— Ну, давай, — согласилась она.
— Ну, вот и хорошо. А сейчас откладывай тетрадь с «сумерками» и садись за уроки: тебе давно пора вернуть свою жизнь в нормальное русло. И завтра, между прочим, контрольная.
Через несколько недель Тира получила очередную справку. Теперь уже о том, что у неё куб воздушный и что этот куб самый сильный в градации. Справку комиссия, не особо церемонясь, принесла прямо на практике по тому самому кубу, и, отдавая её Тире, врач посетовал:
— Держи. Ох, и много теперь будет волокиты: это ж всю систему менять... Вот жила бы ты в каком-нибудь Новозеландском племени на острове без водопровода и электричества...
— А что? — спросила девочка. Было совершенно непонятно, при чём тут племя.
— Да что. Никто не узнал бы о тебе, и все дела. Проще было бы, вот что.
— А... — разочарованно протянула Тира, пряча справку. Ну, не виновата же она, в самом деле, что родилась такой.
Несколько пар глаз в полном молчании проводили врача до двери. Когда та закрылась, Тира поймала на себе Фелинын взгляд. «Снова ты первая, — читалось в нём. — Только не мни о себе слишком много, договорились?» Тира вздохнула и уставилась в тетрадь. Как будто это её вина, что Фелина вечно что-нибудь отчебучит. Наверно, ей тоже очень хотелось бы, чтобы о Тире никогда никто не узнал. Ещё и этот бестактный врач...
Вообще, она уже несколько дней пребывала в совершенно подавленном настроении. Время уходило, а найти никого так и не получалось. Даже намёков никаких не было. Она несколько раз ещё пыталась вспомнить, что нужно дописать в расчётах, но что толку вспоминать то, чего никогда не знал? Тире вообще казалось, что эти воспоминания были стёрты ещё тогда, когда цилиндр, брошенный «Надеждой», пролетал в «сумерках».
— А какой куб у этого врача? — спросила она вдруг Викура Викуровича прямо с места. Преподаватель прервал объяснения и посмотрел на ученицу.
— У врача? — спросил он удивлённо. — Кажется, корундовый или топазный... А что?
— А почему он упомянул о Новозеландском племени?
Викур Викурович махнул рукой.
— Да ерунда. Просто был слух, — так, непроверенные данные вроде легенды, — что там когда-то родились сиамские близнецы с одним телом, двумя головами, четырьмя руками и четырьмя ногами, и при этом разнополые. Которые каким-то образом в возрасте не помню скольки лет разъединились. Вот, ходят такие слухи, которые проверить нельзя из-за недостатка информации. Ничего не сохранилось об этих близнецах, никто не потрудился сообщить об этом случае да и вообще неизвестно, было ли такое на самом деле. И никто не знает, где они сейчас.
— А как их зовут? — спросила Тира.
— Я не помню. То ли Вейнара и Киран, то ли как-то так... — он вглянул на часы. — О, да мы заговорились... Так, продолжаем. Все перерисовали таблицу?
Прозвенел звонок. Собрав сумки, ученики разошлись каждый к себе: «В»-класс отправился домой, «Б» — на последний урок, иностранный, а ученикам «А»-класса предстояли ещё две алгебры. В коридоре Тира встретила Альму.
— Мне дали справку, — сообщила она подруге. — Фелина так на меня смотрела, как будто готова была съесть.
— Тебе её опять принесли во время урока?
— Ага. Да ещё и прокомментировали, что теперь всю шкалу менять придётся и лучше бы я родилась в Новой Зеландии, где обо мне бы никто не знал, — она хмыкнула. — Особенно Фелина, я так полагаю.
— Забей, — посоветовала Альма. — Просто подними руку повыше (она продемонстрировала) и опусти.
— Между прочим, Новая Зеландия оказалась довольно интересным фруктом, — продолжила Тира. — Там, оказывается, где-то есть такие интересные близнецы...
— Что, делишься впечатлениями о том, как тебе справку давали? — послышался голос сзади. — О том, что из-за тебя, любимой, будут менять всю систему, уже рассказала?
— А как же, — съязвила Тира, — во всех подробностях и с цитатами. Альма была в восторге.
— Ну, я не сомневалась. Ты же у нас звезда. Куда нам, смертным, до тебя. И всё-то тебе удаётся, и везде-то ты лучше всех, и всё-то тебе прощают. Даже машины сквозь тебя ездят, как же.
— Ты чем-то недовольна?
— Да, недовольна. Мне надоел твой выпендрёж! Какого ты прицепилась к Викуру со своей Новой Зеландией? Думаешь, там могут найтись такие же, как ты, придурки?
— Ага, именно. Хочу организовать клуб сумасшедших.
— Не сомневаюсь, что тебе там будет самое место. Все люди как люди, одна она не от мира сего, вечно что-нибудь «эдакое» выкопает. Другим бы её проблемы.
— Другим? — поинтересовалась Тира. — Это кому же?
— Да вот хотя бы твоей Альме! Девчонке жить осталось всего ничего, а она её всякой мутью о близнецах грузит.
Тира взбесилась. Побледнев, она заступила Фелине дорогу.
— Ты Альму мою не трожь, — прошипела она. — А если мои проблемы нужны тебе, так я хочу сначала спросить: ты хочешь все мои проблемы или только эту? А то как бы тебе не удавиться под их тяжестью.
— Тира, идём, — потянула её Альма за рукав. — Идём, оставь её в покое.
Медленно выдохнув, Тира последовала за Альмой.
— Ишь ты, какая грозная, — донеслось сзади бурчание.
— Не обращай внимания, — сказала Тире Альма. — Кстати, ты хотела мне что-то сказать. Про близнецов.
— Да... — Тира попыталась привести в порядок мысли. Возмущение её ещё не оставило. Фелина воображает, что ей жизнь всё преподносит на блюдечке с голубой каёмочкой? Интересно, как бы она запела, если бы довелось познакомиться поближе с её проблемами? — Так вот, эти близнецы вроде бы родились сиамскими, хоть и разнополые, а потом каким-то чудесным образом, когда подросли, разделились. Сами, без операций. Так говорят, но никаких доказательств нет. И о них сейчас никто ничего не знает.
— Думаешь, это они? — спросила Альма.
— Не знаю, но... такой случай... Отыскать бы их. Викур Викурович имена назвал, правда, он не уверен, что помнит их точно, но я поищу.