4

Якира

Улица. Машины. Люди куда-то спешат. Всё так же, как всегда. Только в небе ещё нет той зловещей чёрной пелены, грозящей закрыть Солнце, всего лишь редкие чёрные облачка с характерным отливом. Она шла домой с работы, в цветастом ситцевом платье, в белых босоножках, завитые персиково-жёлтые локоны трепал ветер. В сумке лежали только что купленные продукты: полбуханки хлеба, пачка масла, пучок зелёного лука, несколько помидоров. Ей было двадцать пять лет, и она была счастлива. Тира уверенно шла по улице, думая о том, что скоро придёт с работы муж, что они сядут ужинать, а потом устроятся перед телевизором и Премитас, как всегда, начнёт шептать, как он её любит, мешая слушать передачу.
Но вышло совсем не так. У подъезда Тиру ждала старшая сестра. С каким-то перепуганным выражением на лице, с растрепавшимися волосами, с глазами, покрасневшими от слёз...
— Что случилось, Антра?
Антренна прижала руки ко рту и замотала головой.
— Пойдём, пойдём, всё будет хорошо... — Тира взяла сестру под руку и повлекла к двери.
Тира-Якира невольно отпустила локоть женщины. «Не будет хорошо», — повторила шёпотом Антренна, поднимая перепуганный взгляд в пятнистое небо и отшатнувшись, точно желая защититься от него. Взяв её под руку, Тира-Якира мягко завела Антренну в подъезд.
Дома, отпоив сестру чаем, Тира повторила свой вопрос. Она смотрела на Антренну, обхватившую двумя руками чашку, в полном замешательстве. В душе шевелился неприятный холодок предвкушения. Но то, что она услышала, не было сравнимо ни с какими ожиданиями.
— Мы все умрём, Якира, — Тире стало не по себе не столько от этих слов, сколько от того, насколько трезво прозвучал голос Антренны, пять минут назад находившейся в истерике. Смысла же слов она просто ещё не поняла. — Если мы ничего не сделаем, мы умрём. Нам всем осталось не больше 100-120 лет.
Тира почувствовала даже не неверие, а обыкновенную растерянность.
— «Сумерки» растут...
Ну, в общем-то, это Тира знала, хотя вспоминать об этом было неприятно.
— ... они растут всё быстрей...
Возможно, хотя это трудно заметить, пока их так мало. Может, в будущем станет виднее...
— Ты видишь, они уже начинают оставлять свои пятна на растениях...
Ну, ты в этом разбираешься лучше...
— Они разъедают всё на своём пути...
Что значит — всё? Это результаты твоих исследований?
— Они стремятся образовать вокруг Земли плотную оболочку.
Как я не люблю, когда ты говоришь терминами!
— И потом переварят нас.
Ну, хватит! Тире хотелось крикнуть это вслух, она вскочила на ноги — но уверенный взгляд сестры её остановил.
— Вот посмотри, — твёрдо сказала Антренна, разворачивая перед Тирой распечатку на нескольких листах.
Молодая женщина тупо уставилась в график с цифрами.
— Формула скорости, с которой распространяются «сумерки», — Антренна ткнула пальцем в верхнюю строчку.
— «А» — это ускорение? — уточнила Тира, прекрасно зная и так, что да. Антренна кивнула. Тира вгляделась в график. Пусть, это и не было её специальностью, но благодаря регулярному общению с сестрой, общий смысл женщина уловить смогла. И этого было достаточно, чтобы понять причину истерики Антренны. Она похолодела.
— Что мы можем сделать? — выдохнула Тира-Якира.

— Конечно, мы войдём в группу, — ответил Премитас. Его взгляд был серьёзен. — Я поговорю с Дэдриком. Он согласится.
— Это очень мало, — возразила Тира.
— К нам присоединятся многие, когда узнают правду, — заверил её муж.

Тира сидела в лаборатории. Сегодня была её очередь дежурить. Она ненавидела эти дежурства: во время них она сильно переживала за членов группы. А там об опасности думать некогда. Во время первого полёта она, конечно, боялась, сильно боялась, настолько, что готова была вернуться. В тот день их пилотировала с земли Каурта. Сидя в кресле, Якира оглядела остальных. Дэдрик и Премитас уже там были. Антренна вообще рисковала жизнью ещё с тех пор, как её институт только начал исследовать «сумерки». Якира видела, что все понимают, что она чувствует, но никто ничего не сказал. Они должны были это сделать. Кто-то должен был это сделать ради сохранения жизни. «В конце концов, — сказала она себе тогда, — «сумерки» растут не настолько быстро, чтобы мы, заметив опасность, не успели вернуться. Дежурство — всего лишь мера предосторожности. Да и быть пилотируемыми с земли проще». Потом она привыкла ходить по лезвию ножа и перестала ощущать страх. Даже к опасности когда-нибудь привыкаешь и даже, возможно, начинаешь недооценивать. «Сумерки» ещё ни разу не двигались во время их пребывания в верхних слоях атмосферы. Правда, чем больше они росли, тем больше было вероятности, что это случится. Но, опять-таки, к опасности тоже привыкаешь. Теперь Тира вспоминала о ней только на дежурствах, следя за скоростью и траекторией полёта и активностью «сумерек» в исследуемом участке.
Всё шло хорошо. Как, впрочем, и всегда. Но сегодня был один из решающих дней. Один из таких, в которые, если всё удаётся, как надо, они ещё на шаг приближаются к разгадке. Нет, не природы «сумерек» — их природу выяснили уже давно — но к ответу, что можно сделать, как спасти мир.
Возможно, всё было бы проще, если бы люди хоть на чуть-чуть перестали бояться и согласились бы открыться и подарить Земле капельку своего тепла... Но им приходится делать всё самим. Возможно, впоследствии, когда они добьются некоторых успехов... И если сегодня всё удастся, завтра им предстоит первое испытание таких масштабов, как они ещё не проводили. Правда, для этого потребуется участие всех членов группы. Пилотировать с земли их будет некому. И главное — некому остаться дежурить...
Челнок заканчивал описывать намеченную траекторию, возвращаясь на землю. Тира подсела ближе к пульту и одела наушники, чтобы его посадить.
— Получилось! У нас всё получилось! — воскликнула Каурта, врываясь в лабораторию и, пританцовывая, кидаясь на шею Тире.
— Завтра летим впятером, — добавила Антренна, вошедшая следом за ней. Она тоже вся сияла. Женщина придержала дверь, и мужчины внесли в лабораторию большой железный ящик.
— Всё! — выдохнул Премитас, упирая руки в боки. — Сейчас быстро всё пересчитываем — и по домам! Мне завтра вставать в шесть утра.
— Куда это тебе в шесть утра? — удивился Дэдрик, отрываясь от замка ящика, который он открывал.
— Здравствуй! — посмотрел на него Премитас. — А письмо в наш отдел уже третий день в камере хранения лежит — забрать некому.
— Так он что, тебя послал?
— Ну а кого? Ты же сам знаешь: с тех пор, как я ему про «сумерки» ляпнул, он меня всё время куда-нибудь посылает, — мужчина хмыкнул. — Рад бы и подальше, чем вокзал, послать, да не может. Надеется, что сам уйду.
Дэдрик вытащил из замка ключ и откинул крышку.
— Так давай я заберу... Я ведь живу рядом.
— Дэдрик! — воскликнул Премитас, точно поражаясь забывчивости собеседника. — Документы выписаны на меня!
Внутрь ящика повтыкали разъёмы от лабораторных установок, и каждый из членов группы занял своё место за приборами.

Тира и Премитас вошли в лабораторию. Остальные были уже на месте.
— Ну, наконец-то, только вас ждём, — облегчённо вздохнула Антренна. — Уже всё подготовили.
— Идём, времени мало.
Они вошли в челнок. Каурта заняла место пилота, остальные разместились в салоне. Автоматически закрылась дверь, заработал мотор.
Челнок набирал высоту.
— Всё в порядке? — спросил Дэдрик Премитаса. Тот неопределённо качнул головой.
— Потом расскажу.
Тира выглянула в иллюминатор. Они миновали кучевые, потом перистые облака и поднимались в верхние слои атмосферы. Перламутровые облака. Серебристые. Наконец, показалась чёткая чёрная кромка. Челнок поднялся ещё немного и завис в воздухе.
Тира встала, подошла к шкафу и надела шлем. То же сделали и остальные. Один за другим группа покинула челнок.
Вот они, «сумерки», совсем близко, рукой подать... Неподвижные, застывшие и бездонные. Точно превращённое в статую существо. Иногда кажется, что с ними можно говорить, вот только они не станут вас слушать.
Выстрелив из гигантской лупы-генератора, золотой луч окунулся в тёмную массу. Несколько секунд он был подобен мосту, соединяющему два берега. Потом вдруг бездонное облако дёрнулось и вздохнуло. Блестящие клубы непрозрачного дыма надвигались на них, разрастаясь. Как заворожённая, Тира наблюдала это зрелище.
Секундой позже её разбудил голос Каурты:
— Уходим! Они ожили!
Чёрные клубы приближались, стремясь сомкнуться вокруг них. Сосредоточенное спокойствие группы улетучилось. Люди лихорадочно собирали приборы. Они успеют вернуться... Клубы над головой соединились, внизу оставался небольшой стремительно сокращающийся просвет. Быстрее... Словно почувствовав их страх, «сумерки» дёрнулись с новой силой. Дэдрик открыл дверь в челнок.
— Мы не успеем, — бессильно покачала головой Каурта, остановившись и глядя вниз. Просвет был слишком маленьким, ещё минута, и челнок не пройдёт.
У них было два выхода: попытаться вернуться и наверняка погибнуть, так ничего и не сделав, тем самым позволить погибнуть и Земле или использовать оставшееся время для того, чтобы передать полученные знания тому, кто не испугается поверить и продолжит начатое ими.
Люди переглянулись. Они поняли друг друга без слов. Три женщины и двое мужчин стали в круг и вытянули вперёд ладони. Тира видела боковым зрением неподвижный челнок, вокруг сгущалась мгла. Сквозь леденящий ужас Тира услышала тихий немного искажённый микрофоном голос мужа:
— Я тебя люблю, Якира...
Такие родные слова. Но сейчас она должна думать о другом. Сможет ли?.. Перед глазами засветились золотые пучки. Женщина собрала их в один большой сгусток и направила в ладони. Когда сгусток выстрелил из них, она открыла глаза и увидела, как пять светящихся золотых шаров с силой столкнулись, слились и сжались в плотный переливающийся цилиндр. Похожая на упавшее на неё тяжёлое одеяло, Тирой стремительно овладевала слабость. Она ещё видела, как Каурта прикрепила излучающий слабый свет цилиндр к пусковой установке, похожей на большой пистолет, и выстрелила его в почти затянувшееся отверстие. В следующую секунду тьма стала непроглядной, сдавило дыхание, точно женщина вдохнула что-то вязкое и живое, и каждая клеточка тела словно взорвалась.

Лёжа на кровати, Тира дёрнулась и сжалась, но банку продолжала крепко держать в руках.